Василиса

Одно время я жил в большом девятиэтажном доме, занимавшем, пожалуй, целый квартал. Дом этот был типичной городской новостройкой – с маленьким узким двором, «детской площадкой» из нелепых ржавых металлических конструкций и парой песочниц, в которых вечером и днем под присмотром бабушек и мам возились малыши, а ночью и рано утром гадили собаки.
Собак, вообще было великое множество – и благородные колли, и новомодные бультерьеры, и сербернары, и приблудные беспородные шавки, таскавшиеся по округе многочисленными «собачьими свадьбами»
Как-то раз, сидя у открытого, по случаю теплого летнего вечера, окна, я услышал громкий лай, внезапно сменившийся отчаянным визгом. Окно мое выходило прямо к подъезду, у которого, по традиции, вечерами чинно заседали чинные бабульки. Я выглянул на шум. Визг собаки сменился жалобным скулением, и в него вплелись истеричные женские выкрики – как я понял, хозяйки пострадавшей собаки, во весь голо кого-то матерно проклинавший. Одна из бабулек на лавочке злорадно усмехнулась и сказала:
-А, вон, Василиска наша обратно шавку каку-то метелит!
-И че?
-И ниче, и правильно, поразводили собак этих, вапше не пройдешь, - загалдели, закивали, забубнили старушки, а я отошел от окна, посчитав случай исчерпанным и неинтересным
Однако, спустя пару дней я, выходя из подъезда, увидел сидящую на скамейке худенькую серую кошку. Кошка была самая обычная, и я прошел бы мимо, но навстречу мне попалась соседка по площадке. Мы поздоровались, обменялись парой дежурных фраз, и она сказала мне, указав на кошку:
-А это вот Василиска наша.
Кошка взглянул на соседку большими изумрудными глазами, мурлыкнула и грациозно спрыгнула со скамейки
-Васечка - Василисочка, - просюсюкала соседка, - пошли, кис-кис, девочка, я тебе молочка дам….
Соседка пошла в подъезд, и кошка, тихо мяукая и подняв столбом полосатый хвост, потрусила за ней
Позже я узнал историю появления Василисы в этом доме. Она была проста, незатейлива, но в то же время примечательна. Как рассказали мне словоохотливые соседки, дело было так.
Когда только заселяли дом, в подъезд приблудился котенок. А может и подбросил его кто – добреньких за чужой счет, как известно, хватает. Котенка пустили к себе сердобольные люди с седьмого, а может с восьмого этажа – сейчас уже и не вспомнить. Назвали они его. конечно, Васькой. Котенок отличался нравом свободолюбивым, ночевал дома, когда хотел, и очень не любил собак, при том к людям ласкался без разбору. Когда у Васьки вдруг выросло пузо, стало ясно, что он – кошка. Хозяева посмеялись и переименовали его – то есть ее - в Василису. А потом они переехали, а кошка осталась. Попыталась сунуться в «свою» квартиру, да новые хозяева ее турнули. Кошка все поняла, но не ушла, а осталась жить в подъезде.
Василиса быстро стала местной легендой. Героем былин, любимицей детей и бабушек и злейшим врагом собаковладельцев. Ее подкармливал весь подъезд, а большинство живших в доме и во дворе собак при ее виде либо пускались наутек, либо, в зависимости от воспитания, делали вид, что не замечают кошку и чинно отходили от нее на безопасное расстояние.
Боевая тактика Василисы была однообразна и незатейлива, однако неизменно эффективна. Ярким и типичным примером был один случай.
Во дворе появилась большая холеная овчарка в «строгом» железном ошейнике, с крупными клыками и черной мордой - по народному поверью, верным признаком злобного нрава. Собака лениво трусила вдоль подъездов по асфальтовой дорожке, а ее хозяин, внешне типичный чиновник или коммерсант средней руки, плелся поодаль, небрежно помахивая поводком и попыхивая сигаретой…
….Василиса недавно вывела котят. Она это, вообще, делала регулярно, при этом, пряча свое потомство так, что о его местонахождении не знали даже бабушки-партизанки. Кошка прятала своих котят в самых неожиданных и каждый раз разных местах: под трансформаторной будкой, в коллекторе теплоцентрали, в сваленной у забора куче хлама, и даже… в заброшенной собачьей конуре на соседней стройке. Что интересно, котята не пищали, как это обычно водится, а тихо сидели и ждали, когда мама придет их кормить, ничем не выдавая места своего обитания. Только когда они подрастали и робко выползали из укрытия, местные детишки радостно оповещали всех, что нашли Василискиных котят. Кстати, жители окрестных частных домов разбирали этих котят, чуть ли не в очередь – из них, как выяснилось, получались прекрасные охотники-мышеловы…
…Итак. Василиса шла к своим котятам. Большая черно – рыжая овчарка издалека заметила кошку. Оскалилась, зарычала и, невзирая на радостно – лицемерные окрики хозяина: «Фу!  Нельзя!! Ко мне!!!», рванулась в неравный бой. Кошка явно казалась овчарке легкой добыче. И бой действительно оказался неравным, но не так как это казалось собаке и ее самодовольному, хорошо одетому хозяину.
Василиса спокойно развернулась на собачий рык и мягкими прыжками понеслась навстречу оскалившемуся чудищу, превышавшему ее размерами в добрый десяток раз. Буквально в нескольких сантиметрах от овчарки, кошка вытянулась в прыжке и молниеносно врезала лапой с выпущенными когтями по самому уязвимому месту любой собаки – черному и влажному кончику носа. Истерично завизжав, огромный пес кувыркнулся набок, а Василиса, не сбавляя темпа атаки, всеми четырьмя лапами вцепилась в собачью морду, и, рыча и шипя, принялась терзать ее острыми когтями. стараясь добраться до глаз. Хозяин овчарки подоспел через пару минут. В это время Василиса, победно задрав хвост быстрыми скачками уходила в неизвестном направлении, а собака, скуля и плача, каталась по земле и теребила лапами разодранную в кровь морду.

Исчезла Василиса как-то незаметно. Просто однажды какая-то из бабушек вдруг вспомнила, что давненько не видели кошку. Потом ребятишки нашли под трубами теплотрассы нескольких котят с едва открывшимися глазками; котята дичились, шипели и царапались, но не мяукали. Ребятишки носили им из дома молоко, колбасу и рыбку, и котята стали есть принесенное, но в руки не давались, а потом, как подросли, разбрелись кто куда.
Какое-то время об исчезновении кошки еще говорили – одни якобы видели как то ли какая-то здоровенная свирепая собака, то ли целая собачья свора загнали и порвали несчастную Василису, а то поутру видели на дороге раздавленный серый кошачий трупик – благо машин становилось в городе с каждым днем все больше, и гоняли они так, что людям дай Бог увернуться, что уж про кошек говорить
Однако время прошло. Забыли про кошку Василису и бабушки, которых почему-то все меньше и меньше становится вечером у подъездов. И ребятишки, которые раньше возились с котятами, а теперь, став постарше, вечерами сбиваются в кучки, тянут пиво, курят – и не только сигареты – и громко, но вяло матерятся. И собаки, большинство из которых новые, уже и не помнят маленькую отважную кошку.
А старая овчарка с зажившими шрамами еще жива. Она выходит гулять с хозяйкой (хозяина уже нет – то ли уехал, то ли еще что), и иногда, увидев подслеповатыми глазами грациозный серый силуэт, никнет к ногам хозяйки, поджимает хвост и тихо поскуливает. Но быстро успокаивается, и спокойно гуляет дальше.
Окрестные собаки знают свирепый нрав старой овчарки. Они ее боятся. И обходят стороной.